Только катер постреливал глушителем да за кормой вскипала пена

Был октябрь, на лугах гуляло стадо, и доносило дымом с картофельных полей. Я шел медленно, посматривая на перелески, на деревеньку за лощиной, и вдруг ясно представил живого Некрасова. Ведь он в этих местах охотился, бродил с ружьем. Может, у этих старых дуплистых березок он и останавливался, отдыхая на пригорке, беседовал с деревенскими ребятишками, думал, слагал строки своих стихов. Может, потому как живой и видится на этих дорогах Некрасов, что он создал, бывая здесь, много поэтических произведений, воспел красоту верхневолжской природы.

Сама по себе природа вечна и почти неизменна. Пройдет сто лет, люди придумают новые машины, побывают на Марсе, а леса будут такими же, и так же будет пригоршнями разбрасывать ветер золотой березовый лист. И так же, как сейчас, природа будет будить в человеке порывы творчества. И так же будет страдать, ненавидеть и любить человек…

Плыли мы как-то вниз по Ветлуге на старой деревянной барже. Рабочие леспромхоза, их было человек десять, играли в карты, лениво переговаривались и курили. А две поварихи и женщина из района сидели на корме и ели яблоки. Река сначала была узкой, берега унылы, с лозняком и ольхой, с корягами на белом песке. Но вот баржа обогнула отмель и вышла на широкий простор. Глубокая и тихая вода лакированно блестела, словно в реку вылили масло, и в это черное зеркало смотрелись с обрыва задумчивые ели, тонкие березки, тронутые желтизной. Рабочие отложили карты, а женщины перестали есть. Несколько минут стояла тишина. Только катер постреливал глушителем да за кормой вскипала пена.

Вскоре мы вышли на самую середину реки, и, когда за изгибом показался хуторок с убегающей в поле дорогой, женщина склонила голову набок и запела тихо:

Куда бежишь, тропинка милая, Куда зовешь, уда ведешь…

Поварихи тоже стали глядеть на дорогу и, пока женщина делала паузу, как бы забыв что-то, повторили первые слова песни, а потом уж все вместе ладно и согласно закончили:

Кого ждала, кого любила я, Уж не воротишь, не вернешь…

Был октябрь. Я шел и вдруг ясно представил живого Некрасова – ведь он в этих местах охотился, бродил с ружьем. Может, у этих березок он и останавливался? Может, потому и видится на этих дорогах Некрасов, что он создал, бывая здесь, много поэтических произведений?
Сама по себе природа вечна и почти неизменна. Пройдет сто лет, а леса останутся почти такими же., и, как сейчас, природа будет будить в человеке порывы творчества. И так же будет страдать, ненавидеть и любить человек.. .

Плыли мы как-то вниз по Ветлуге – рабочие леспромхоза, две поварихи и женщина из района. Когда за изгибом показался хуторок с убегающей в поле дорогой, женщина вдруг тихо запела. Поварихи тоже стали глядеть на дорогу и, пока женщина делала паузу, повторчяли первые слова песни. Мужчины тоже уставились на хуторок, и кое-кто из них невольно подтягивал, не зная слов. И целый час все вместе пели они эту песню, повторяя одни и те же строчки. Я смотрел на них, вдохновленных, и думал о том, как красота природы и песня могут объединить людей.